Чернозёмные ночи

Бывает грустно отчего-то
идёшь с заботами с работы
не замечая майских фей.
Здесь было раньше
как теперь 

Дорога устлана огнями
и фонари — поводырями
а там, где выключили свет,
быть может ничего и нет

За Самолётом будет Факел.
Несу до маркета госзнаки:
Кошачий корм. Батон. Кефир.
Таков он — дивный новый мир.
…
Так средь магнитов и ашанов
жизнь всамомдельная решалась
Не раз, без присказок, прикрас,
та жизнь, что выдумала нас

Но дух вселенная тревожит
Замрёшь в неонах придорожных
и свет людской развеет мрак
и любишь мир за просто так

Ночь каталась на брюхе
средь репейника звёзд
Месяц филином ухал
там, где Северный мост

Было пасмурным лето
и Танюхи — дела
Где-то в сердце Машмета
тридцать лет как жила.

Мать-старуха хворала,
сгинул рано отец.
Жизнь прошла у вокзала,
где конечным — конец.

Не видала Италий,
но из гроздьев миров,
выпал ей свет проталин
постсоветских дворов 

Да еще побережье
где хранится вода
И весенний подснежник
на краю города.

У окошка — подложка
Над окошком — навес
И к ней ангел дорожный
заходил на заре

- Ты, Танюш, не забыла,
хоть твой век — трын-трава,
Как средь мёртвого мира
вам душой оживать

Голос совести спрячут
в чащах медиатек.
Человечность иначе
разъяснил человек

И без зла и печали
шли Танюшины дни
Ей вослед восхищались
на закате огни.

Вот и всё о Татьяне,
Скажут, жизнь её — вздор
В блогах не упомянет
модный амбассадор

Средь манерных позёров
и гламурных ледей
Ты увидишь нескоро
настоящих людей.
_______
Прокляни же поэтов,
чьи стихи как духи.
В нашем городе ветры
вышли из-под сохи. 

Не расскажут о Тане
толкователи дней,
но народная память
будет только о ней.

где на завьюженных конечных
не глядя в тленный календарь
маршрут вывешивала вечность:
Аптека-Улица-Фонарь

Мне не спалось
в районе спальном
трясло автобус ямщика
из мглы кварталы проступали
как пирамиды из песка

И средь задумчивого света
подъездов улиц площадей
метель предсказывала лето
и отступало время в тень.